Отходный бизнес, часть 2/III

 Продолжение, начало читать тут

Куда идёт вторичный металл

Это  прозвучит странно, однако для большинства потребителей вопрос борьбы с  отходами заканчивается вместе с отъездом мусоровоза. В значительной  степени тому способствует безусловный успех в сборе металлолома. В  России его перерабатывают в пределах 65–75 % от, так сказать, общего объёма образования. 

 По сравнению с ЕС, где в переплавку  уходит 95 %, по мнению «зелёных», нам ещё есть куда стремиться, но в  целом вот он, выход.  На сегодняшний день пункты приёма отказываются  брать только кладбищенские таблички и поминальные изделия, а также  парковую ограду, чтобы не стимулировать вандализм. Всё остальное  собирается и перерабатывается.

Другой  вопрос, что даже с металлом переработке поддаётся далеко не всё и не  для любого вида продукции. Строго говоря, чёрный металлолом представляет интерес  только в области арматуры и так называемых фасонных изделий (уголок,  тавр, балка и прочие силовые строительные элементы). На них приходится  60 % общего объёма металлопроката, тогда как прочие (20 % производимого  первичного металла уходит в машиностроение и автомобилестроение; 15 % —  металлоконструкции, 5 % — бытовая техника) используют исходный стальной  лист, в производстве которого вторчермет по технологическим причинам не  применяется.

Отсюда следует  первый главный момент в сортировке мусора. Переработать его можно ровно  столько, сколько способна переварить промышленность. А она в России  нуждается в 30–40 млн т чёрного металлолома в год. Порядок цифр  показывает, что собирать можно много и результата хватает даже для  экспорта. Одним из ключевых мировых покупателей вторчермета является  Турция, активно производящая и экспортирующая арматуру и фасонные  изделия для строительства. Но тут надо помнить, что работает сей  механизм лишь до тех пор, пока в стране (и в мире) существует достаточно  большой масштаб нового строительства. Стоит колесу остановиться по  любым причинам, сбор вторчермета тут же утратит смысл.

Ещё лучше дела обстоят с металлами цветными.  В России их на «вторичке» ежегодно собирают около 1 млн т, а в мире  уровень их повторного использования достигает 92–96 %.  Из них половина —  алюминиевые банки. Ещё треть занимает медь и примерно по 10 %  приходится на лом бронзы (вместе с латунью) и свинец с цинком.

Успех цветмета обусловлен  подавляющей экономической выгодой переработки и возможности  «подмешивания» вторичного сырья в конечный металл до высоких уровней в  90–95 %.  Кроме того, использование «вторички» обеспечивает огромную  экономию в расходах энергии. Если делать, скажем, тонну обычного  алюминия из первичного сырья, требуется расходовать 9 тонн условного  топлива, тогда как переплавка бывших в употреблении алюминиевых банок  требует всего 0,27 тонны топлива.  По меди это соотношение выглядит как  1,3/0,2 тонны. По свинцу меньше, всего 29 % экономии, но тут играет  другой фактор. Сегодня почти 80 % используемого в конечных изделиях  свинца получено из вторичных источников. Отсюда и такие высокие цены в  пунктах приёма, отсюда же и не менее высокий (свыше 40 %) уровень  криминала при его сборе. Вторичную медь чаще всего просто крадут из  вполне себе работающих элементов энерго- и инфраструктуры. Впрочем, это  уже другая история.

Сейчас важно  отметить, что, скажем, алюминиевая пищевая банка может быть  переработана в такую же новую банку 8–9 раз, после чего она спокойно не  менее 6–8 раз превращается в алюминиевую кухонную посуду и ещё до пяти  раз в разные прочие бытовые изделия. Тем самым срок службы данного  алюминия до окончательного «выбрасывания» превышает 80–90 лет. В  сущности, почти ничто не мешает собирать и перерабатывать его полностью.  Очень похожим образом выглядит срок службы меди и цинка. Со свинцом  сложнее. При его переработке теряется порядка 1,8–2,2 % исходной массы. В  то же время в главной области его применения — автомобильных  аккумуляторах — он служит от полутора лет до 2,8 года, что позволяет  один и тот же килограмм эксплуатировать лет под 70, но те теряемые 2,2 %  на каждом обороте требуют достаточно дорогих и экологических вредных  технологий утилизации.  

Макулатура, не ставшая книжкой

Как  бы странно это ни звучало, но с бумагой дело обстоит гораздо хуже  металлов. Раньше считалось, что сбор макулатуры позволит спасти от  вырубки все леса планеты. Но это лишь по незнанию. В действительности она формирует  только 46 % всех волокнистых полуфабрикатов, служащих сырьём для  получения бумаги вообще. Самый высокий показатель у ЕС — 52,1 %, от 48  до 55 % — в США.  Данные по России разнятся, но мировым они уступают.  Источники дают около 28–30 %. Причем 2/3 из них не перерабатываются, а  уходят на экспорт.

Однако  указанные цифры реальное положение дел отражают мало. Тут определяющими  оказываются технологические особенности. Волокна целлюлозы не могут  использоваться повторно до бесконечности по причине ухудшения  способности к образованию бумаги. Потому новую белую бумагу высокого  качества для принтеров (тем более для лазерных и особенно для цветной  печати) можно получить только из такой же белой бумаги, по случайности  оказавшейся неиспользованной, а лишь посеревшей или пожелтевшей от  времени. Если на ней что-то было написано или напечатано, предел её  переработки — обычная писчая бумага, которая дальше способна  превратиться лишь в упаковочный картон. Кстати, по этой причине старые  книги вторичной переработке не поддаются почти совсем, а из газет и, как  ни странно, глянцевых журналов можно сделать лишь внутреннюю  транспортную упаковку и бумажные контейнеры для яиц, которые дальнейшей  переработке уже не поддаются вовсе.

Таким образом, если взять за 100 % всю  первичную бумагу «только из дерева», исследования показывают, что даже  при успешном сборе половины этого объёма до третьего цикла переработки  может дойти лишь 6 %. Всё остальное окажется либо в отходах при  производстве (примерно 20 %), либо станет вторично не перерабатываемыми  изделиями (до 50 %).  

Одноразовый пластик

Совсем  плохо дело обстоит с пластиком. Чтобы не вдаваться в химические формулы  и технологические процессы, отметим, что мы в обиходе используем чаще  всего три его вида, из которых самыми знакомыми являются ПЭТ  (полиэтилентерефталат) и ПВХ (поливинилхлорид). Хотя формально Евросоюз разделяет  семь разных групп, в сущности, между собой они отличаются лишь составом  добавок и объёмами тех или иных «выделений». Так что на практике мы  пользуемся в подавляющем большинстве ёмкостями из ПЭТ и ставим себе окна  из ПВХ. Из него же зачастую производятся офисные кресла, пластиковая  облицовка ножниц и масса других, часто одноразовых, изделий, окружающих  человека буквально повсеместно.

ПЭТ  плох тем, что он дёшев, и тем, что вечен. Учёные не в состоянии назвать  точный срок его полного биологического разложения в естественных  природных условиях, что превращает любую свалку в вечный памятник. К  тому же ещё и токсичный. Теоретически считается, что ПЭТ можно успешно  перерабатывать для повторного использования. Отчасти это действительно  так. 

Окончание читать тут